george mackay
fabian clancey prewett, 27

⬥ WHILE WE MAY COME FROM DIFFERENT PLACES AND SPEAK IN DIFFERENT TONGUES, OUR HEARTS BEAT AS ONE ⬥

⬥ FOR IN DREAMS WE ENTER A WORLD THAT IS ENTIRELY OUR OWN. LET THEM SWIM IN THE DEEPEST OCEAN OR GLIDE OVER THE HIGHEST CLOUD ⬥

генеалогическое древо:

способности
Довольно сильная боевая единица. Благодаря быстрой реакции имеет довольно высокий левел к выживанию, а также к тому, чтобы попасть в кого-нибудь заклинанием, когда тот не ожидает. Таким бойцам как он, однако, требуется верховенствующий стратег, так как в долгоиграющей битве процент удачи потихоньку начинает уменьшаться, как только на поле боя найдется такой же быстрый и ловкий, ну или быстрых и ловких начнут зажимать в кольцо.

Во времена школы был ловцом команды Гриффиндор. Вполне успешным ловцом до той поры, пока школьная карьера не была подбита внезапной беременностью игрока из другой команды. Впрочем, это не изменило факта способности к полетам на метле, которые он применяет для игры в рамках семьи.

Несмотря на все попытки родителей вложить в него зачатки чистокровной чванливости, остался к этому равнодушен ровно как и к тому, что касается каких-либо норм, вроде тех, что говорят не закидывать детей в девушек, на которых он еще не женился. Но семейные ценности он все же чтит, видя многолетний брак родителей в сочетании с ним, братом и сестрой, перед своими глазами, пример берется сам по себе.

история персонажа
С хорошими людьми иногда происходят плохие вещи. Что-то похожее Фабиан говорит своему сыну, взъерошивает его, и без того непослушные лохмы на голове, садится на корточки, чтобы быть на уровне его глаз. Пруэтт еще не знает, что спустя пару недель он будет тем хорошим человеком, с которым случится что-то плохое. Или не хорошим?

Если заниматься каким-либо градациями человеческих поступков, то у Фабиана, как и у любого человека, наберется пару тройку таких, за которые можно отхватить по меньшей мере оплеух, по большей сломанный нос. Хорошо еще, что есть в Пруэтте природная ловкость, так что зачастую удается увернуться, а тогда, когда не удается, всегда можно считать это меткой славного боя. Нет, Фабиан все же славный малый, из тех, которые всегда придут на помощь, даже, если ценой своей же жизни. Те самые славные порой бывают совершенно безрассудны в желаний совершить добрый поступок. Тогда уже даже неважно, кто пострадает от твоего выбора, который не такой уж правильный для тех, кто вовлечен в твою жизнь.

Он так и не смог уяснить эту простую истину, не смог вбить себе в голову, что кому-то может быть больно за его выбор, что, спасая одного, обязательно губишь кого-то другого. Но Пруэтт такой, выкованный из благих и порой глупых намерений, порывистый и слишком быстрый. Настолько быстрый, что даже сам не успевает за своими поступками, этим неуловимым течением времени. Оно несет его сквозь школу, учит реагировать молниеносно, когда в миллиметре от носа проносится бладжер, когда цепляешься за метлу мертвой хваткой, после чего остаются мазоли на ладонях. Он бы не прочь натирать мазоли по-другому, но не приходится, Фабиан шумный, веселый, всегда на виду, на таких смотрят с горящими глазами, пока он сам загорается в прямо противоположную сторону.

Если любить, то по-настоящему, навсегда, сложить все яйца в одну корзину. Не усомниться не на секунду, даже, когда кто-то пытается притормозить, мол молодой еще, передумаешь десять раз. Только Фабиан привык такое пропускать мимо ушей, он лучше знает, что ему нужно, даже, когда понимает, что фатально ошибается. Что как не ошибка стать отцом в семнадцать лет, сделать матерью свою ровесницу? Если бы это была не его Сигрид, он может быть бы и согласился с тем, что нужно с этим что-то делать, что такие как они не справятся, но это всегда была она. Смотря на сына спустя пару лет он все еще не жалеет, думает, что они сделали правильный выбор, несмотря на то, что жена устало кладет руки ему на плечи и вздыхает после дня полного забот, которых она никогда не хотела.

А чего хотел он? Если подумать, то все эти тяготы семейной жизни не так уж сильно что-то изменили, они ему даже нравились. Приходить в дом полный шума, брать на руки сына, после пусть и тяжелого рабочего дня стажера-аврора. Ругаться на пса и кота, которые трутся об ноги, оставляя на штанах шерсть, которую потом никаким заклинанием не отчистить, удивляться, когда количество котов сравнялось с количеством, проживающих людей в доме, потому что бабушка с дедушкой не всегда могут отказать Йоху. Ему кажется, что он счастлив, несмотря на все размолвки, скандалы, когда целует свою Си перед сном, когда закрывает глаза с улыбкой на лице.

Но годы берут свое, улыбка начинает сползать, особенно, когда работы становится все больше, когда улицы Лондона перестают быть безопасными, как были в его детстве. С Мунго приходится знакомиться теснее, как и со страхами, которые он, впрочем прячет где-то глубоко в себе, не подавая вида. Говорит Сири, что все хорошо, а то, что очередной магазин рядом с ее был взорван это какое-то неудачное заклинание владельца, а сам думает как отгородить ее и детей от всего этого, как вновь отобрать у нее все кроме семьи. Но времени на это не хватает, приходится пускать все силы на то, чтобы защищать всех, а не только Пруэттов. Может в этом вся проблема?

Об этом он задумается лишь на мгновение, когда они потеряют Йоханнеса, когда увидит потухший свет в глазах своего ребенка, из которого жизнь всегда била ключом, как и из него самого. Больше ничего такого в нем биться не будет, по крайне мере так ему кажется. Хочется разобраться кто виноват, обвинить весь мир, в том числе жену, пока она обвиняет его, и конца в этом всем не видно. Он успокаивает себя работой, засыпает не с улыбкой, больше не с улыбкой, а видя лицо своего мертвого сына. Почти забывает, что они ждут еще одного ребенка, а когда вспоминает становится совсем страшно, потому что и его больше нет. Боится смотреть на Сигрид, боится увидеть в ее глазах какую-то неотвратимость, которую сам чувствует. Просит мать присмотреть за ней, напрочь забывая о том, что жена ее не выносит. С каждым шагом делает только хуже.

Только Фабиан всего этого не видит, смотря на все через пелену страха, боится потерять последнее дорогое, поэтому в каждом своем задании идет до конца, каждый выбор - выбор жизни или смерти. Вступает в Орден Феникса по протекции брата, потому что иначе и нельзя, если он спасет хотя бы одного волшебника от того горя, которое пришлось хлебнуть его семье это сделает ему лучше. Все это почти эгоистично, но Пруэтту нет дела, он накидывает на плечи кожаную куртку, сжимает волшебную палочку до какой-то болезненности и шагает в свое вечное геройство.

дополнительная информация
Патронус: Сокол

С семьей находится в теплых отношениях, потому что на плохие, в общем-то, ресурса особенно не хватает. Время от времени матушка капает на мозг тем, что они с женой все делают не так, эта привычка в ней крепко проросла после того как младшие Пруэтты свалились во все эти детские проблемы и продолжается до сих пор. Но, несмотря на это всегда готова помочь, чем Фабиан и пользуется.

Гидеон для Фабиана всегда был некой путеводной звездой, примером, только списывать он никогда не умел, поэтому выходит, что выходит. Тем не менее он всегда может положиться на брата, что готов и сам готов сделать для него. С Астрид довольно тесно знаком еще со времен школы, были в одной компании вместе с Сигрид и Адамом Блишвиком (ее братом), какое-то время даже имел на нее виды, но виды те тогда переключались со скоростью света, поэтому лакомый кусочек все же достался брату.

Семья Уизли кажется ему немного перебором, хотя с Артуром он быстро нашел общий язык, особенно на фоне его интересов к магглам, оказывается эти ребята довольно интересные. На Молли смотрит с некоторой долей жалости, видя как та топит себя в потомстве, оба они слишком утоплены в своих проблемах, чтобы иметь какую-то более тесную связь, чем обязательственно-родственную.

планы на игру
Говорить приветам привет.

связь
на икарусе