Когда отец говорит, что они отправятся на некие Шантарские острова, Уилфред спрашивает, где они находятся, но уточнение нисколько ему не помогает, поэтому Уилфред оставляет свои попытки понять географию, поэтому спрашивает, поедет ли Эмма. Ответ утвердительный, тогда можно даже в Узбекистан. На островах оказывается неплохо, слегка прохладно, зато много всякой живности, поэтому первое, что делает Уилфред, когда они остаются наедине с Эммой, бросает в нее чье-то дерьмо, говоря, что это медвежье. Он попадает ей на новую куртку, которой получает по лицу, из-за чего запах предположительно медвежьих экскрементов преследует его еще долго, не давая вдохнуть полной грудью свежий воздух. Уилфред на землю тогда Эмму валит, пытаясь дерьмо с лица убрать при помощи лица Эммы, а еще это попытка оказаться с ней чуть ближе, чем обычно. Флинт понятия не имел, как правильно проявлять к ней симпатию, поэтому в свои пятнадцать решил, что лучший вариант — это нападение., ну и возможно потрогать ее, конечно. Флинт до сих пор не знает, куда себя деть, когда Эмма касается его запястья и тянет на себя, Флинту уже от этих прикосновений напрягается там, где не стоило бы напрягаться при прикосновениях подруги. Это она еще не знает, что он с собой взял колдоаппарат и уже успел сделать несколько карточек при свете лампы, пока она спала и не знала об этом. Иногда Флинт сам себе маньяка напоминает, но расчленять он ее точно не собирается, тогда жизнь все краски потеряет, станет скучно, поэтому пока что он обходится тем, что есть. Еще бы с Эммы одеяло стянуть ночью и пару карточек сделать, но тогда она точно почувствует, что что-то происходит. Если Эмма найдет пару карточек со спящей собой, поймет его явно неправильно, если она найдет на них непонятные следы, то тогда точно обо всем догадается. Флинт надеется, что скажет ей о своей любви раньше, чем она найдет свои фото в ее комнате. Флинту почти что стыдно за все это перед Эммой, но сказать о своих чувствах кажется миссией невыполнимой.

Уилфред чувствует песок у себя во рту, когда первое, что попадает на местный пляж, оказывается его лицом. Песок еще с камнями вперемешку, поэтому Флинт еще долго отплевывается и пытается грязным рукавом убрать песок с лица, но он засыпает его в глаза себе только лишь в большем количестве. Вот сейчас она подойдет ближе, а вот, она уже подходит, поэтому Флинт, чувствуя приближение Эммы, хватает горсть песка с земли и бросает его в Эмму, но так как видит он сейчас плохо, промахивается и снаряд проносится в стороне от нее.

— Я же попал в тебя? - он все еще пытается открыть глаза, — подай мне подорожник.

Отец Эммы говорит, что местное растение помогает жителям ближайших селений справляться со многими проблемами, говорят, что он раны быстро залечивает, так может и песок из его глаз он сможет высосать? Или попросить об этом Эмму, но только не из глаз попросить, а пониже спуститься. Когда же удается вернуть к себе зрение, а песок перестает так щипать, он, сидя на земле, смотрит на Эмму, которая почему-то все еще не сбегала за подорожником.

— Вот это дружба, — заявляет Уилфред, — я все еще не вижу целебную траву в твоих руках, а ведь от запаха дерьма он неплохо помог, а вот твоей куртке — все еще хреново.

На ее куртке все еще красовалось коричневое пятно, а лицо Уилфреда мистер Корнфут отмыл при помощи воды из ведра (говорят, местные магглы считают ее священной) и подорожника). Уилфреду всегда магглы странными казались, но Корнфуты же полукровки и понимают в них явно больше, чем Флинты. Иногда ему казалось странным то, что его родители так много проводят время с теми, кто по чистоте крови не такие чистые, как хотелось бы. Тем более, когда его мать так сильно обо всем это заботится. Здесь скрывался некий секрет, который, возможно, удастся когда-нибудь раскрыть.

Уилфред слышит странные звук и и вздрагивает, они такие громкие, будто кто-то запустил фейерверк, он отползает за Эммы и толкает ту ногой, чтобы она обязательно в песок упала, не только же ему здесь валяться, но звуки продолжаются, из-за чего Флинт голову вжимает в плечи. После выстрелов он уже слышит какие-то дикие звуки на непонятном языке. Он присматривается и видит около двухсот людей не так далеко от них.

Флинт даже не пытается с себя Эмму столкнуть, он только лишь головой вертит, чтобы снова в дерьме не измазаться, только ведь отмылся. У Эммы еще платье это вечернее, получше тех, что она выбирала для походов на другие свадьбы, ну или же Эмма просто старше стала, из-за чего они перестали сидеть на ней так убого, как раньше.  Флинт смеется, глаза жмуря, пока песок в рот не попадает, из-за тот кашлять начинает, комок застревает в горле, еще и двигаться с места не хочет, поэтому на пару секунд даже страшно становится, а вдруг это последняя горсть песка во рту? Он же столько еще не успел попробовать, но почему-то по стечению обстоятельств, всегда Флинту приходилось в их компании есть землю или заглатывать песок, последний нравился меньше всего. Крупинки в нем были слишком мелкие, неприятно горло щекотали, а если закинуть еще вместе с камнем, то совсем отвратно. Флинт как-то на спор съел камень, запив его сливочным пивом, Эмма тогда еще не поверила, что Уилфред сможет не подавиться. Флинт спор этот выиграл, а когда камень пошел через все пути пищеварения Флинта, оказался в сумке Эммы. Уилфред заверил, что его мыл, но внешний вид камня говорил о том, что где-то здесь скрывается ложь.

Уилфред морщит нос, когда водоросли оказываются на нем, но все лучше, чем песок, у него как раз хватает времени на передохнуть, проглотить неприятный комок в горле и смахнуть с лица водоросли. Интересно, миссис Корнфут не заметила дерьмо на куртке дочери? Может, стоило выбрать кусок побольше? Или замазать его водорослями, тогда это даже за неоднозначное произведение искусства может сойти. Он слышал от мистера Корнфута, что некоторые магглы рисуют престранные картинки, которые двигаться не умеют, но выглядят так, будто создатель накидался отцовскими карпами. Мистер Корнфут даже показывал одну из таких Уилфреду, он ничего не понял, но все равно кивнул мистеру Корнфуту, который все еще был в восторге от своего приобретения. Порой ему казалось, что как-то Корнфуты слишком близки к магглам и никак не мог понять, почему они родственники, когда сами Флинты из двадцати восьми. Может, дело совсем не в родстве?

— Это точно твои родственники? — Флинт смотрит, как один из мужчин одной рукой бороду свою чешет, другой рукой зачем-то выпускает громкие звуки из какой-то штуки, — что это такое у него в руках?* Ты должна знать. Зато теперь ясно, в кого у тебя брови срастаются.

Хорошо, что они с Эммой если и родственники, то очень дальние, а то ему не очень-то хотелось иметь хоть какое-то отношение к этим странным людям. Ведь это не могли быть другие люди, не может быть две свадьбы на одном острове в одно время, просто Эмма забыла предупредить, что родственники у нее будут по маггловской стороне явно. Ведь волшебники не будут в руках с этими тяжелыми штуками таскаться, чтобы фейерверк запускать в воздух. А где огни-то? Флинт слышал лишь звук, но не видел ярких красок, которые обычно появляются в небе. Или это какой-то не такой фейерверк?

Они ступают по дорожке из конфет, Флинт даже несколько подбирает и тихо спрашивает у Эммы, не отравлены ли они. Когда они уже подходят к этой толпе людей, один из мужчин взирает на них своим суровым взглядом, в руках у него та штука для невидимых салютов и пояс с какими-то штуками внутри. Может, это заряды для салюта?

— Эй, Малик, брат - говорит он на своем языке, — ты же говорил, что с твоей стороны должны какие-то иностранцы явится, да? Это они?

Малик два метра в ширину и в длину, был слишком увлечен своей молоденькой и красивой невестой, поэтому кивнул, даже не посмотрев на тех, кто пришел. Мужчина с салютом провожает Эмму и Флинта до одного из столиков, где как раз оставалось парочка свободных мест. Уилфреда хлопнули по плечу и налили и ему, и Эмме по бокалу какого-то напитка. Улыбка у Флинта вышла испуганной, он приблизился понюхать то, чем ему наполнили стакан. Он делает небольшой глоток и от напитка горло жжет так сильно, что Уилфред пытается найти, чем бы ему это запить или заесть, поэтому хватается за кусок мяса, но от этого лучше не становится. Мужчина рядом дружески похлопывает его по плечу и гогочет, что-то болтает на своем языке, а Флинт и слова не понимает. Мужчина же уже переключает свое внимание на Эмму, указывает на ее стакан и жестом показывает, что ей тоже стоит выпить.

Флинт отрицательно головой качает на фразу о том, его ли это родственники. Его матушка бы не выдержала такого накала страстей, как на этой свадьбе. Вот двое крупных мужчин, вдалеке от стола жениха и невесты, зачем-то обнимают друг друга неким странным образом. Упираются друг в друга головами и что-то говорят на своем, может, это они так приветствуют друг друга? А возле них стоят другие люди и наблюдают, хлопают в ладоши и громко смеются, хлопают себя огромными волосатыми ладонями по полусогнутым коленям и свистят. Или это конкурс какой-нибудь свадебный, проигрыш в котором заставит отрезать длинную бороду, что будет обязательно считаться позором. Ведь не зря у них она такая длинная, вот он видит, как у одного мужчины куски еды падают прямо в бороду и там остаются, они напоминают ему бездонные дыры, из которых уже нет возврата. Теперь этот кусок хлеба никогда не увидит свет, застряв в волосяной трясине. Флинт ловит себя на мысли о том, что себе он такую бороду никогда в жизни точно отращивать не будет, так как его больше привлекает перспектива того, что куски еды все же попадают в рот, а не мимо.

— Ты уверена? — он все ещё подозрительно смотрит на то, что называется автоматами, — тогда почему эти штуки издают такие громкие звуки, если ими просто руки качают?

Но руки этих людей и вправду выглядят так, будто они автоматы из рук не выпускают, может, ещё и спят с ними вместе? Уилфред уже представил, как автомат ночью издает эти пугающие звуки, из-за чего приходится проснуться посреди ночи в холодном поту. Эмма явно что-то не договаривает, но Флинт не может понять, что именно, они ещё их постоянно друг на друга направляют, будто пытаются понять, у кого автомат длиннее.

— Не хочу, — ему не по себе в этом месте, — типа, у кого автомат и борода длиннее, у того статус выше?

И бровь шире. Вообще Эмма как-то с сомнением отнеслась к этим людям, будто она не уверена, что это ее родственники. С одной стороны, это даже неплохо, ведь где-то проходит скучная свадьба Корнфутов, где можно опрокинуть свадебный торт на невесту. С другой стороны, если опрокинуть свадебный торт на эту невесту, то есть возможность получить этим автоматом по лицу, а Уилфреду казалось, что штука эта тяжёлая.

— А вдруг он каннибал? — эти люди так впивались в мясо, находящееся на столе, что Флинт даже не был бы удивлен такому повороту событий. Он послушно закидывает руку на плечо Эммы и пользуется этим моментом, прижав ту к себе. Он старается ей улыбнуться, когда та начинает просто так смеяться, но улыбка выходит очень натянутой, она явно пытается показать, что они вместе и Уилфред даже тянется к ее губам, чтобы точно не оставалось сомнений у окружающих их людей. Вдруг это тот самый шанс, который не стоит упускать? Тогда он будет даже благодарен этим людям с их странными игрищами. Флинт любил странные игры, но эти казались не очень-то весёлыми, участвовать в них не хотелось. Флинт не успевает удержать Эмму, когда один из мужчин хватает ее и тащит куда-то, Флинт только лишь опешил и заморгал быстро, когда же он наконец-то попытался дернуться в сторону Эммы, то его придавила огромная рука обратно к стулу и что-то шептала на ухо. Он надеялся, что это не слова о том, как тот любит несовершеннолетних мальчиков под шашлык.

Флинт видит, как к Эмме подтаскивают связанного барана, Уилфред даже задаёт вопрос тому, что бородой об него трётся, о том, зачем они тащат барана, забыв, что тот и слова не понимает. Зато он уже чувствует, как его волосы на руке щекочат ему шею, а куски хлеба с бороды падают ему на плечо, Уилфред начинает тяжело дышать, его охватывает паника, так как где-то там баран и Эмма, а тут мужицкая рука у него на коленке, которая ползет выше, а Флинт все пытается как-то неловко отбить эти атаки, будто он третьекурсница. Он чувствует его мокрый язык на своем ухе, но пошевелиться не может, так как рука бородатого педофила ещё слишком крепко прижимает его к стулу. Вот уже и рука его оказывается в районе ширинки Уилфреда, Флинт все выбраться из этой хватки пытается, но чувствует уже на себе вторую руку, не менее волосатую, но уже не такую большую. Это точно не родственники Эммы, не будут же они так открыто домогаться его на празднике, что об этом скажет миссис Флинт, если узнает, что кто-то из родни Корнфутов действовал так неосторожно.

Какой-то визг, крики, все хлопают и что-то снова кричат на своем, руки на мгновение ослабляют хватку, аплодисменты то ли мёртвому барану, чья кровь заливает рядом стоящую Эмму и мужчину с ножом, то ли что-то происходит за столом жениха и невесты. Флинт пользуется этой секундой и ныряет под столом, при попытке выползти с другой стороны, ударяется головой, но побег успешен. Он бежит на голос Эммы, которая вот-вот может повторить участь барашка, радостные крики переходят в недовольные, он краем глаза видит, как кто-то хватается за эти автоматы и направляет на них. Уилфред успевает подбежать к Эмме, схватить ту за руку и вместе с ней ринуться в воду, так как путей к отступлению слишком мало. Как только они добегают до воды под шум толпы и летящие рядом ножи, кажется, одним из них резали барана; один даже задевает Уилфреда, раня в ногу, из-за чего бежать становится сложнее, особенно, когда резко перестаешь чувствовать дно, а вокруг тебя сгущается темнота. Если это смерть, то она не менее мерзкая, чем свадьба, на которой удалось только что побывать. Миссис Флинт, должно быть, расстроится, если узнает, что ее сын погиб при попытке спастись от иностранцев-педофилов. Мистер Корнфут будет в ярости из-за того, что он ещё и втянул во все это его дочь.

Неприятный запах — первое, что бросается в нос, так как в глаза бросается лишь непроглядная темнота. Он пытается нащупать руку Эммы, но натыкается на что-то твердое, сначала он в панике вздрагивает, он все еще не отошел от домогательства на свадьбе, поэтому твердые и продолговатые предметы в руках вызывают неприятные ассоциации. Эмма будет смеяться, если узнает, но ему бы не хотелось держать продолговатости  этих бородатых и страшных людей, еще и несколько, в каждую руку, из-за этих мыслей Уилфред руку поднимает выше, надеясь, что там не будет ничего напоминающего о его только что полученной травме.

— Нет, — его голос разносится эхом, — только чувствую.

Чувствует чужие и огромные волосатые руки на своих коленках, когда хотелось  бы там почувствовать ладони Эммы. Может, стоит ей надавить на жалость, сделать вид, что ему очень плохо после случившегося и ему срочно нужно почувствовать Эмму у себя на коленях. Вероятность ее согласия стремилась к нулю, но отвлекала от произошедшего. От запаха лишь невозможно было избавиться, будто кучка рыбок взяла и всплыла брюхом, еще и протухла.

— Тебя не могли зарезать, — вот его могли изнасиловать, — я помню, что схватил тебя за руку и побежал в море, а потом ничего не помню.

Он слышит шум плескающейся воды, Флинт встает на ноги, но чувствует, что его качает из стороны в сторону, будто он на лодке. Они как-то с родителями  плыли на корабле, но Флинту из всей поездки только запомнилось то, что можно было разбегаться по мокрому полу и, стараясь удержать равновесие, прокатываться дальше, пока лицо не встречалось с препятствием или равновесие не подводила, забрасывая тебя в моря, откуда потом приходилось доставать при помощи магии. Миссис Флинт только тяжело вздыхала, должно быть думала о том, где она в своей жизни свернула не туда, что наследник фамилии...такой. Других сыновей не было, поэтому приходилось работать с тем, что есть.

Он пытается найти то, что могло бы позволить сделать их жизнь в рыбьем и вонючем царстве чуть ярче, но находит лишь бедра Эммы своей рукой, которые сжимает, будто случайно, говоря, что это из-за качки схватился. Мысли о бородатых насильниках почти отпускают. Уилфред хватается за то, что можно было бы назвать стенками, не будь они такими мягкими, а вот, что-то металлическое и холодное. Он касается какой-то кнопки и помещение озаряет ярким светом, от которого глаза слепит. Флинту требуется еще пару минут, чтобы разглядеть возникший перед ним пейзаж, который напоминает те самые галлюцинации с карпами нежели реальность. Стенки розоватого цвета, кусками с металлическими вставками, под ногами какие-то лужи, мелкие мертвые рыбешки и те самые штуки, которые запускают такие громкие фейерверки. Он поднимает голову, но на него капает какая-то вонючая слизь, Флинт едва сдерживается, чтобы не пополнить дно под ногами водой с остатками завтрака.

— Это их дом? — как еще объяснить это странное место, — они путешествуют на этой странной лодке, чтобы устраивать свадьбы и приманивать к себе случайных путников? Я говорил тебе, что они каннибалы. Еще и педофилы.

Уилфред не делится подробностями о педофильской сущности волосатых людей, он надеется, что к тридцати годам не покроется волосами так, как эти люди. Мало ли. Он видит возле потолка какое-то отверстие, до которого он едва дотягивается. Флинт все же к нему подходит и вглядывается в две стеклянные дырки.

— Эмма, смотри, — Уилфред отлипает от приспособления, - там рыбы плавают, вода кругом, мы под водой в...их доме! Если русалки выглядят именно так, то я не хочу с ними встречаться.

А ведь столько легенд, что это красивые девушки, а на деле — бородатые мужики, которые передвигаются на водной лодке, заманивая в свои странные танцы ногами случайных прохожих, вот и они попались. Проблема в том, что он не видит дверей в этом доме, но эти люди, если они вообще люди, как-то же отсюда выбираются. Уилфред пытается исследовать помещение, чтобы его не стошнило и наталкивается на какую-то щетину. Он трогает ее руками и чувствует мелкие камешки, которые так и хотят застрять у него где-нибудь под ногтям. Пытается протолкнуться туда боком, но щетина слишком тяжелая.

Двигающаяся лодка для Флинта не казалась чем-то удивительным, ведь магия позволяет творить многое, как руки не в ту сторону, когда твоя подруга хочет показать свой очередной успех в заклинаниях или же просто хочет найти таким способом подопытного. Или же когда приходится лежать в Мунго из-за того, что ты стал карликом, когда та же подруга решает снова показать тебе чудеса своей волшебной палочки. Лучше бы она что-нибудь другое ему показала, а не то, как она умеет людей в карликов превращать. Еще и голос у Флинта тогда мерзкий такой был, что в ушах у самого себя раздавался неприятно. Ладно бы все закончилось на карлике, но он стал карликом-лепреконом, который ночной горшок кого-то из лежащих в Мунго решил себе в собственность забрать. И туда свои карманные складывать, прятал его под кроватью и загадками с людьми разговаривал, намекая на то, что отгадки приведут их к горшку с золотом. Загадочник из Флинта был такой себе, поэтому Эмма быстро разгадала тайное место, куда упрятал Флинт все и свои, и ее карманные заодно. Профессору тогда пришлось Уилфреда зельями покоить, чтобы у того волосы зеленеть перестали, а все то, что блестит, он перестал прятать в горшок. Какая-то девочка потеряла цепочку, подаренную ее покойной матушкой, она ее так и не нашла, так как, перестав изображать лепрекона, Флинт забыл, где именно он закопал свои остальные богатства. Они даже с Эммой тогда искать их пробовали и поиски почти увенчались успехом.

-Нет, - а лучше бы кусок откусили, а не за колено потрогали, - но они же хотели зарезать тебя, как того барана, а потом подать на стол, танцевать вокруг твоего трупа те странные обнимающиеся танцы голова к голове. Может, они...аутисты?

Тут Флинт понимает, что подобрал не то слово и теперь отвлекается на это, пока Эмма решает исследовать его колено.

— Экзорцисты, — выдает Флинт с умным видом, но тут уже Эмма врезается в его коленку из-за чего Уилфред ржет, а его голос эхом раздается по этой странной лодке, он хотел ей еще накинуть удар, но решил, что на сегодня с них потрясений достаточно. Еще и кровь откуда-то на ноге, а она почему-то не болит, может, это кровь того барана? Или тех, кто не смог выбраться с этой лодки?

Уилфреду, с одной стороны, даже понравилось увиденное, если учесть то, что под водой так глубоко он никогда не бывал, а здесь есть то, что позволяет разглядывать все это из какой-то странной лодки. Может, эти бородатые люди — мореплаватели? Открывают для себя острова, рыб, играют свадьбы друг с другом, чтобы их род не покинул эту землю на веки вечные. Столько вариантов происходящего, но не один из них не похож на правду. Даже для магического мира лодка, в которой валяются маггловские автоматы и плавает мелкая и мертвая рыбешка, кажется странной. Должен ведь здесь быть выход, хотя бы один, они же как-то вышли все на берег, оставив свой дом плавать неподалеку.

— Ты бы видела, как на меня смотрит та рейвенкловка, - Флинт пытается на нее смотреть свысока, но тут слишком темно для этого, - а она посимпатичнее тебя будет. Ты видела ее ноги? А эти оленьи глаза, которые она с меня не сводит? Приглашу ее на свидание в этом учебном году. Она мне даже письмо написала этим летом.

Это задело, поэтому Флинт пытался хотя бы каплю ревности выдавить из Эммы, так как признаться той в том, что он ее любит, у него не выходило, а слова о том, что с ним никто встречаться не захочет, так и намекали на то, что она-то с ним точно встречаться не будет. Не то, что та Дотти, которая написала ему письмо этим летом, в котором пыталась выразить свои чувства, но Уилфред забыл написать на него ответ, вспомнив об этом только сейчас, когда Эмма зачем-то тащила с собой автомат. Пока Флинт рассуждает у себя в голове на тему того, что это может стать их последним приключением и, если они точно начнут задыхаться, то это будет тот самый подходящий момент для поделиться своими чувствами, автомат уже выпускает из себя выстрелы, которые заставляют его подпрыгнуть.

— То есть он не салют запускает? - он уже и сам до этого дошел, но решил уточнить, — это, типа, маггловская палочка?

Ему кажется, что он говорит тихо, но сам же орет на всю лодку, так как уши закладывает из-за громких выстрелов.  Щетина наконец-то поддается на секунду, она начинает свое движение, но вместо открытия входа на свободу, из нее вырывается поток воды, который обдает Флинта и закидывает обратно к ногам Эмму. Лодка еще утробные звуки издает, из-за чего автоматы и рыбки сотрясаются, а вместе с ними и заложники происходящего.

— Блядь, Эмма, — он пинает ее ногой, лежа среди автоматов и рыб, — теперь мы точно умрем.

Паника настигает как-то сама собой, когда Флинт смотрит на то, как быстро сочится из дырки вода, Корнфут продырявила лодку, щетина еще накинула воды, поэтому теперь, когда Флинт поднимается на ноги вновь, вода уже выше щиколотки. Он рывком пытается поднять автомат, но тот оказывается тяжелее, чем казалось на первый взгляд. Как эти бородатые люди держат их одной рукой, здесь еще и шатает, и вода прибавляется, поэтому Флинту приходится потратить время на то, чтобы пристроиться с ним. Он видел, как они нажимали на кнопку, поэтому повторяет за ними, из-за чего автомат в его руках начинает плясать, попадая не только в щетину, но и стенки лодки, из-за чего вода начинает прибавляться быстрее, но щетина снова приоткрывается, совсем немного, а лодка начинает двигаться быстрее, они это чувствуют, когда их начинает метать из стороны в сторону. Лодка нервничает, Уилфред нервничает, пытается ухватиться за что-нибудь, но вокруг только автоматы и рыба. Он чувствует, как лодка то опускает ниже, то поднимается.

— Надо использовать автоматы, — Флинт прикрывает лицо руками, когда одна из рыб, не выдержав такой сильной тряски, прыгает ему прямо в лицо, — лодка волнуется, нужно еще.

Он хотел договорить, но в них летят автоматы, некоторые еще и сами по себе стрелять начинают, поэтому Флинт пытается куда-нибудь спрятаться, а прятаться некуда, так как суровые люди явно спят на полу в своих лодках.

Лодка нервничает, Уилфред нервничает, где-то нервничает одна миссис Флинт, когда не обнаруживает сына и его подружку в поле зрения. А они же просто приехали на свадьбу каких-то родственников со стороны Корнфут, должны были просто посидеть за столом, послушать море, чаек, причмокивания и отправиться по домам. Если бы все происходило бы так, как задумано было с самого начала, то проблем в их жизни было бы значительно меньше, зато жилось бы скучнее. Сейчас, когда приходится пытаться не умереть, нахлебавшись воды, Уилфреду и вовсе кажется, что в рот успела залезть дохлая и маленькая рыбешка, он пытается не отпустить руку Эммы, чтобы не дать уйти себе на лодочное дно. Он глубоко вбирает в легкие воздух, как говорит ему Эмма, нервно кивает головой, когда лодку в очередной раз качает в сторону, что-то под водой ударяется об его раненую ногу, из-за чего процесса набора воздуха скатывается к нулю. Воды к этому моменту становится все больше и больше, из-за чего он сильнее сжимает руку Эммы, что нисколько не помогает, зато, если все будет совсем плохо, он не умрет в одиночестве в этой запертой лодке. Может, лодка так нервничает из-за того, что те бородатые люди решили вернуться в нее? И сейчас, когда вода и вовсе заполнит все пространство, они вылезут из лодочной щетины, почешут свои щетины и завершат то, что не успели завершить на свадьбе. Потрутся об них своими черными и грязными бородами, что-то нашептывая на ухо на своем языке, Уилфред надеется, что к этому моменту, они уже будут мертвы.

Флинту воздуха в легких не хватает, он чувствует, что вот-вот и при жизни он станет жертвой воды, а при смерти — жертвой педофилов-некрофилов, но что-то толкает их вверх, обдавая холодным воздухом. Может, именно так и наступает смерть? Резко становится холодно, ты летишь куда-то и приземляешься на что-то скользкое. Уилфред к этому моменту жмурился и пытался нащупать, за что можно зацепиться на этой скользкой поверхности, свет бил в глаза. Последний, как ему казалось, свет в его жизни. Он осторожно приоткрывает один глаз, когда слышит голос Эммы. То есть все живы и они каким-то чудом смогли выбраться на поверхность. Уилфред открывает второй глаз и опускает взгляд. Сложно понять, что под ним и почему он все еще дышит, должно быть, снова повезло, как и обычно. На китах они еще не катались, но то, что находились они посреди океана — все еще не радовало. Уилфред встал на четвереньки, пытаясь заглянуть за борт кита, который плыл медленно, будто никуда не спешил и не вез на себе испуганных пассажиров. Эмма еще такие вопросы сложные задает, он вообще-то только что чуть не стал жертвой кита, а теперь еще и направление выбирать. Кит же куда-то плывет, возможно, у кита есть цель, которую он должен исполнить. Есть шанс, что он плывет по направлению к тем бородатым людям, их пугающий и громкий смех все еще стоит в ушах, от него по коже мурашки.

— Он же куда-то плывет, — действительно, — значит, мы куда-то доплывем, если он не захочет уйти под воду.

А вот это было самым худшим их вариантов, так как долго проплыть Флинт точно не сможет, Эмма же его до берега не дотащит, когда вокруг океан. Ситуация складывалась пугающе, так как палочек не было, ничего не было, был лишь кит и океан. Возможно, это был как раз тот самый подходящий момент.

— Эмма, - он смотрит на Корнфут внимательно, пытаясь понять, как можно преподнести кратко историю о том, что он пачкает ее колдографии по ночам, — я давно хотел тебе сказать, что...ты идиотка, Корнфут, и твои стремные родственники пытались тебя зарезать. Ты точно по праздникам не режешь баранов, как они? И не отрастет ли у тебя борода через пару лет? Смотри, я уже вижу несколько темных волосков у тебя на подбородке, кажется, начало положено.

Это должно было быть не так, но Флинт взгляд не отводит, будто все так и было задумано, будто он это и хотел сказать, вместо слов о том, что я люблю тебя уже много лет. Уилфред внутри себя тяжело вздыхает из-за того, что у него снова ничего не выходит. Кит же в это время что-то бурчит под водой, из-за чего Флинт подползает к Эмме. Пока они говорили, кит смог ускориться и уже не был похож на обычное морское создание, так как Уилфред едва ли не слетает с его спины, когда животное совершает резкий поворот в сторону.

— Что с ним? — на горизонте уже виднеется земля, - смотри, там земля.

Он указывает на силуэт вдали и облизывает соленые губы, земля становится все ближе и ближе, но что-то это не похоже на тот остров, с которого они отплыли. Он кажется темнее, деревья выше, туда ли они приплыли?

Если он спросит, что такое "флюиды" — будет идиотом, но эта мысль прочно засела у него в голове. Озвереть от флюидов. Сначала Уилфред подумал, что это как-то связано с запахом и даже принюхался, но пахло лишь только морем да рыбой, поэтому для него этот вопрос все еще остался открытым. Когда они выберутся из всего этого, нужно будет уточнить про них где-нибудь. Вдруг это то, что мешает Эмме взглянуть на него под новым углом, который он ей все никак не предложит, оставляя все лишь для своего буйного воображения.

— Твоя мамка даже тебе собаку не может подарить, - а они когда-то думали о ней, типа, весело с ней гулять летом,  она им будет всякие ништяки в лесах находить, - но она знает, что собака откинется через пару дней, не выдержав твоей компании, какое там у тебя животное в Хогвартсе? Ах, да, никакое, совсем забыл, — хорошо, что он не выбрал взять с собой на учебу кошку, так как с кошками у них все совсем плохо, а вот до собак они еще не добрались, но уж пострадал один баран, - только на твой, — и это правда, — пускай лучше не растет, чем растет так, как у твоих родственников. Хорошо, что я никогда не заглядывал к тебе под юбку, меня бы точно вырвало от твоей волосни, если у тебя так подбородок зарастает.

Ему кажется, что тема ее родственников (а родственники ли?) будет задевать его еще достаточно долгое время, а про девственника было почти обидно, хотя Эмма каким-то успехами в половой жизни похвастаться не могла, если это не ебалом об пол на мероприятии, куда Корнфутов позвали Флинты. Хотя те и были полукровны, из-за близкой дружбы с Флинтами, порой бывали приглашены на званые вечера с чистокровными и прочими богатыми магами, для Флинта все эти встречи с кучей плохо знакомых ему людей, были скучны. Однажды они даже были приглашены на свадьбу одного волшебника, который в свои пятьдесят, нашел себе невесту лет двадцати. Точнее, не он нашел, а волшебника нашли родители этой самой невестки. Уилфред еще говорил Эмме, что ее тоже сдадут деду, когда та станет совершеннолетней. Кто же знал, что это Уилфреда родители сдадут, хотя и не деду, но женщине постарше. Там еще молодых так поздравляли долго, какие-то фразы заунывные говорили, казалось, что это никогда не закончится, а Флинт даже не заметил того, как захрапел на весь зал, уснув, ему повезло, что миссис Флинт среагировала быстро и толкнула того в бок. Впрочем, это не помешало ей еще долго отчитывать сына за неуважение к старику, который вообще-то что-то там сделал важное для жизни общества.

Хотя мир и магический, и у китов нет тормозов, но те ведь не должны на полной скорости врезаться в дерево? Или это такой предохранитель от кражи имущества? Если суша близко — кит выпрыгивает на землю, чтобы героически покончить жизнь самоубийством, зато товар никому не достанется. Хотя двое подростков смогли проникнуть в кита, а после — еще из него выйти целыми, так что владельцам стоило бы усилить безопасность своего животного. Хотя уже поздно, так как морда кита слилась с дерево, а Уилфред с Эммой успели с него спрыгнуть быстрее, чем стали его частью. Дохлый кит в лесу не был апофеозом этого дня, так как из леса теперь на них неслись пингвины. Увидев их, Флинт сначала моргнув, пытаясь понять, точно ли это пингвины, может, ему кажется? Откуда пингвины в лесу? Он не знаток географии, но пингвины живут там, где холодно, а здесь не очень-то холодно, если до этого не окунуться в море, конечно же. Пингвины были враждебно настроены, хотя Эмма тоже не планировала их встречать объятиями. Пока Уилфред моргал, разглядывая пингвинов, которые уже на своих животах катились по склону, Корнфут откуда-то взяла корягу и была готова отбиваться от назойливых животных. Пока та сообразила, Уилфред все еще не понимал, что с этим делать и чем он может помочь, когда коряга одна, а их двое. А пингвинов много. Сколько их там? Ну штук шесть точно есть, они еще визжат так громко. Тут его осенило, что можно найти точно такую же палку и, если это вообще возможно, сравнять шансы в этой нелегкой борьбе. Флинт палку находит, но ему даже как-то жаль отправлять пингвинов в полет. Они довольны милые, если бы еще не были такими кровожадными.

— Разве пингвины едят мясо? — он кивает на одного из пингвинов, у которого в клюве все еще торчал кусок мяса, а после и на другого, чья морда была в крови. Пока Уилфред пытался понять, едят ли пингвины мясо, они уже приблизились к ним, распахнули свои клювы и чем-то напоминали ему гусей. Флинт сначала отмахивался от них так, что бы сильно не задевать, пока один из них не вписался клювом ему в раненную ногу, тогда пришлось того приложить палкой по голове. Те бились неистово, будто это был их последний пингвиний бой, отрывая от штанов Флинта куски, надеясь, что так доберутся до мяса. Одного ему удалось отогнать от Эммы, когда тот собирался наброситься на нее, пока она отбивалась от того, что впился ей в плечо. А вдруг они больны? А они заразятся и умрут. Или, что хуже, станут тоже жрать людей, нападая на случайных путников.

Сирена раздалась с такой неожиданностью, что Уилфред подпрыгнул, а пингвины-берсерки, визжа, побежали в море, оставляя на берегу Эмму и Флинта, ну и кита. Тот уже плыть не мог.

— Ты в порядке? — он все же беспокоился за нее, Флинт палку не бросал, он, услышав туман, вцепился в нее лишь сильнее, так как страх было неизвестно, что еще им может преподнести этот день. Туман окутывал медленно, забирался в глаза, нос и уши, видимость была настолько мала, что Уилфред не видел Эмму, которая стояла в нескольких шагах от него.

Уилфред смеется, представляя пингвинов в Хогвартсе, но смех выходит нервным, прерывистым, все это весело, пока такой пингвин не решает покуситься не только на того, кто тебя до трясучки раздражает вот уже года три, а на твои собственные пальцы. Он даже представил себе эту сцену, в которой он просыпается без пальцев, а пингвин, с окровавленной мордой, бегает по комнате, забавно переваливаясь с ноги на ногу, машет своими крыльями-лапами, а за ним кровавый шлейф. Может ли это вонзиться в память еще сильнее, чем исполинские кошки или такое уже переплюнуть невозможно?

Флинт подпрыгивает на месте, когда откуда-то со стороны, слышит чужой голос, еще и такой громкий, что он сильнее за палку хватается и сразу же замахивается, даже не смотря туда, куда приходится удар. Его палка встречается с чем-то жестким, пингвины отлетали мягче. Можно ли назвать себя живодером, когда ты имеешь представление о том, с каким звуком рикошетят от палки пингвины? Все же, это лишь самооборона, если бы они не нападил сейчас, то Флинт точно бы погладил одного, Может, даже попробовал бы засунуть ему в пасть пару пальцев, и речь не о руке. Уилфреду всегда казалось, что без пары пальцев на ноге еще можно как-то прожить, а вот на руке — сложнее, но он мог ошибаться, так как настолько глубоко его затеи еще не заходили, лишь пару раз его пальцы слишком глубоко залезали Эмме в ноздрю, в попытке проверить, как далеко его можно протолкнуть. Конечно, сначала пришлось, при помощи зелья, лишить палец костей, чтобы точно поглубже влезло. Эмма тогда сначала согласилась, а потом, когда палец зашел, казалось бы, слишком далеко, Эмма начала сопротивляться и вырываться, на что пришлось ей напомнить, что та зассала и придавить ей своим весом, чтобы поменьше дергалась. Ей повезло, что это было летом, после первого курса Уилфреда, поэтому отец Корнфут быстро прибежал на крик дочери, Флинту тогда думал, что у него есть время затолкать палец поглубже, так как их с отцом Корнфут разделяло целых два лестничных проема, да и еще несколько закрытых дверей. Кто же в такие моменты думает о том, что можно попросту аппарировать, изрядно сэкономив этим время? В конце концов, Эмме тогда пришлось с температурой полежать пару дней, так как Флинт повредил ей что-то в носу, а что именно — он в подробности не вдавался. Она еще после этого с ним не разговаривала целых несколько дней, Уилфред даже заскучать тогда успел, а увидев, что кто-то нассал ему в ботинки, и нет, это не та самая кошка, которую они с Эммой притащили в дом Корнфутов, уверяя родителей, что обязательно будут за ней ухаживать, он решил, что это сделала Эмма, отомстив ему за раскурочивание ноздри. Уилфред до сих пор считал, что это была не кошка, а Эмма, что являлось еще одной причиной испытывать к ней нежнейшие подростковые чувства. Ведь это было...смело. Ну и вдобавок, ботинки и вправду были его любимыми.

Так как скорость реакции у Флинта не всегда срабатывала на "ура", Эмма уже успела завалить бабку к котяткам, прежде чем палка Уилфреда достигла спины Эммы, в тот самый момент, когда туман начал рассеиваться, но удар уже было не остановить. В итоге, на земле оказались не только котятки-пингвины, странно, почему она называет их котятками, но еще и бабуля с Эммой. Вообще тот факт, что туман рассеивался, уже радовал, может, как раз для этого и требовалось завалить несколько пингвинов?

— Бля, Эмма, - он тут же бросает палку и начинает ее поднимать, — там что-то из-за кустов выпрыгнуло, я не успел, оно тебя толкнуло, наверное, еще один пингвин. Или бабка. и вообще, нам пора отсюда выбираться.

Ведь зачем признаваться в том, что ты замахнулся палкой со страху и ей еще повезло, что удар не пришелся по голове, иначе его фантазии насчет Корнфут так и останутся всего лишь фантазиями, что было слишком печально. Поэтому Флинт, помогая Эмме подняться и подталкивая ту в спину, чтобы она двигалась быстрее и не тормозила, ведь от удара по спине еще никто не умирал. Наверное.

Было странно, поднявшись по возвышенности, которая все никак не хотела заканчиваться, а тут еще приходилось подталкивать Эмму в спину, увидеть ту самую свадьбу, на которую они должны были попасть с самого начала. Оба мокрые, в грязи, в порванной одежде, Уилфред ошарашено глядел на веселящихся людей, которые, кажется, и были Корнфутами.

— Никто не видел тетушку Констанс и ее пингвинов? — кричала какая-то женщина, — у нее деменция, она до сих пор думает, что это котята.

Будто пытаясь оправдаться за то, что ее родственница притащила на свадьбу всю свою пингвинью свору.